– Став впоследствии рекордсменом клуба по количеству игр за «Зенит», вы могли закончить карьеру первым из «золотого» состава 1984 года, причем уже в следующем после чемпионства сезоне.
– Да, в 1985-м во время домашнего матча с ЦСКА получил в столкновении сильнейшее сотрясение мозга. Была борьба за верховой мяч, а вот кто и чем ударил – уже не помню. Однако тайм я все же доиграл. В перерыве ко мне подошел Павел Садырин и спросил, смогу ли доиграть матч. А я – вообще никакой. К тому же голова раздулась чуть ли не вдвое. Павел Федорович еще раз взглянул на меня и отправил в «скорую». Приехала карета, жена спустилась с трибуны и поехала со мной. Доставили нас в больницу, что находится недалеко от нынешнего «Петровского». Заполнили все бумажки, стали было укладывать в койку, смотрю – идет молодой парень-врач. Я к нему – мол, отпусти, мне надо идти второй тайм доигрывать, бредить начал. Он в ответ – выдергивай такой-то листок из своей карточки и иди. Выходим с женой на улицу – стоит гаишник. Подхожу к нему и говорю: «Я – Давыдов. Тормозните мне машину, мне надо ехать на стадион Кирова второй тайм доигрывать. Срочно надо». Он на меня смотрит – мужик какой-то, весь синюшный, голова разбита, пьяный, наверное. В итоге говорит: «Сейчас я тебя вместо футбола на 15 суток отправлю».

– В больницу вернулись?
– Нет. И зря. Потом почти год мучился из-за этого сотрясения. Практически все это время не спал. Бывало, вспышка ночью, как молния, ударит, подходишь к окну, открываешь – а там ничего...

- Потом, в сорок два, в вашей карьере был Китай, клуб «Фашань Фосиди».
- китайцы очень уважительные, низко кланяющиеся, постоянно строем ходили. Меня тоже хотели заставить в лагере на сборах в строй встать. Там помимо нас еще команд 20–30 находилось. Так вот, чтобы пойти, скажем, на обед, футболисты брали друг друга за ручки и шли в столовую. Со своей кружкой и ложкой. Мне тоже предлагали. Я им говорю – вы что, обалдели? В свои сорок лет я еще ориентации не потерял и за руку ни с кем ходить не буду (смеется).

ааааа
дядя Толя, а то что у вас команда чуть ли не трахается на поле, эт ниче?))

– В одном из интервью вы сказали, что идти рядом с сыном по полю – непередаваемое чувство.
– Очень сильное ощущение. И большая ответственность, ведь переживал не только за команду, но и за него. Помимо того что играли вместе, я ведь и тренером у Димы был. И в «Зените», и после – в Липецке. Но я никогда в жизни не выделял его перед остальными. Ни жесткостью, ни лаской. Может, даже и требовал поэтому чуть больше. Единственное, после всего, уже вечером, где-нибудь в номере можно было зайти и поговорить, обнять его. И назад, к работе.